Озвучка аудиокниг: интервью с чтецом —
Илья Прудовский

— Я иногда пытаюсь определить, какие книги доставили наибольшее удовольствие, и это очень трудно. Кто-то в интернете предположил, что количество записанных мною книг – 1500. Думаю, это далеко не так, я никогда не подсчитывал, но за 1000, безусловно, перевалило.

Сказать, какие любимые из озвученных мною книг, очень трудно, потому что это была работа не для себя. Я люблю одну литературу, но вынужден читать совсем не то, что интересно. Допустим, я абсолютно не хотел читать книги, непонятные для меня по содержанию, и тем не менее мне приходилось записывать, это была трудная работа. Часто то, что хочешь записать, не удаётся. Но были и совпадения – то, что с удовольствием записывал. Думаю, именно эти книги и получились должным образом.

Например, Бунин – цикл «Темные аллеи», «Жизнь Арсеньева». Гоголь – «Петербургские повести». Фейхтвангер – «Братья Лаутензак». Первая аудиозапись Библии в нашей стране: Новый Завет и Ветхий Завет. С удовольствием записывал работы Аристотеля, Цицерона. Проза Ломоносова. Радищевское «Путешествие из Петербурга в Москву». «Фауст» Гёте. «Война и мир» Льва Николаевича Толстого.

А моя самая любимая запись и, мне кажется, очень удачное попадание в характер, в автора – Фазиль Искандер «Кролики и удавы».

— Выделить что-то одно очень трудно, и справедливо будет сказать, что все проблемы мастерства озвучивания аудиокниг важны и все они должны решаться у хорошего чтеца.

Язык. Я не говорю сейчас о звучании, о соблюдении законов орфоэпии. Язык – это нечто большее, чем правильность. Язык – это его вкус, его цвет, особенности русской литературной речи, разнообразной речи, в зависимости от жанра, от персонажей, которые говорят в художественных произведениях.

Знание логики. Что такое логика? Многие говорят, что логика – это несущественно: если талантливо прочитано, то ну наверняка и логика хороша. Великий советский актёр Борис Чирков однажды сказал: «Если бы я знал правила логики и соблюдал их, наверное, я не мог бы читать». Ему простительно: это некая шутливая бравада, ему не надо было помнить о правилах логики. Логика у нас, у чтецов, должна войти в плоть и кровь. Логика – это те правила, соблюдение которых позволяет комфортно воспринимать слышимое. Мы должны помочь слушателю в том, чтобы он слушал легко и приятно, не напрягаясь.

Законы логики вроде бы простые, но слушаешь достаточно опытных чтецов и видишь, как они нарушают эти законы. Самый ясный и простой закон – знакомое понятие. Если какое-то понятие уже было введено в тексте, при повторе оно никогда не выделяется, никогда не удаляется. Все это знают, тем не менее, если мы проведем мониторинг, увидим, что это – самый нарушаемый закон логики.

Звучание. Во всех его параметрах – безошибочность, точность, концентрация внимания.

Выносливость. Когда мы часами читаем книгу, конечно, устаем, и выносливость должна быть.

Попадание в автора. Должно быть быстрое попадание в автора, в эпоху. Сегодня мы очень часто не работаем подолгу над произведением, и завтра-послезавтра ты уже начнёшь записывать книгу. Просто примитивно, правильно прочитать это не нужно. Надо попасть в автора, попасть в эпоху. Герои Дюма даже орфоэпически не должны говорить так, как говорят герои Зощенко или Шукшина. Надо попасть в место, во время, в персонажа.

Видение. Я не имею права читать описание какого-то пейзажа, какого-то интерьера, не увидев его. Помните, как Чичиков приезжает первый раз к Плюшкину? Он заходит в комнату, где мерзость запустения, но нельзя начинать просто описывать: «С середины потолка висела люстра в холстинном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон, в котором сидит червяк. В углу комнаты была навалена на полу куча того, что погрубее и что недостойно лежать на столах».

Если я не увижу это и не почувствую отвращения к неприятному шелковому кокону, значит этого не увидит и мой слушатель.
Я должен описывать внешность так точно, чтобы синхронно с моим чтением хороший рисовальщик мог набросать на листе бумаги портрет этого человека. Мы должны настолько уметь проникнуть в суть книги, во все её моменты, чтобы жить в мире этой книги. Константин Аксаков писал: «Слово есть воссоздание внутри себя мира». Читая книгу о каком-то мире, мы должны быть в нём, он должен быть внутри нас.

Умение читать с листа. Озвучка аудиокниг обязательно предполагает, как бы она ни была подготовлена, умение читать с листа.

— Не хватает серьёзного отношения, постановки голоса, постановки дыхания. Сплошь и рядом я слышу придыхания. Дышать надо уметь, мало знать все правила и школу дыхания – ещё важно знать, что и как из этой школы ты можешь применить для себя, для своего организма. Опять возникает вопрос об ответственном отношении, знании орфоэпии и чувстве языка.

Сколько ошибок в ударениях, в произношении. Надо проверять ударения – и не в тех словах, которые попадаются редко и не входят в нашу общеупотребительную лексику, a в простых словах. Чтобы знать, где ставить ударение. Когда «стЕпи», а когда «в степИ», когда «двЕри», а когда «дверИ». Надо сомневаться. Зачастую я сталкиваюсь с тем, что люди даже не задумываются над семантикой, смыслом, содержанием того слова, которое встречают.

Вот совершенно недавний пример. Я своим слушателям там, где преподаю, предлагаю работы, которые я подбираю в зависимости от того, как идут занятия и какие особенности есть у того или иного слушателя. И вот я даю одну работу, где говорится о поэме Дмитрия Кедрина «Зодчие». Это фрагмент литературной передачи о Кедрине, об истории создания «Зодчих». И там есть строки:

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
«Покажи, чем живешь!»
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил.
Становясь на правеж.

Лексика-то не сегодняшняя: «торовато», «кружала», «правёж». Этот фрагмент был прочитан совершенно механически, невыразительно – после чего я и задаю вопрос: «А что такое кружало?» И слышу ответ: «Ну, это что-то такое, что кружится». Надо быть любопытным, надо узнавать слова, надо интересоваться ими, но, наверное, тут виноваты не только исполнители – виновата система требований.

В советское время на радио контролировали соблюдение законов языка, была система требований. Сегодня я этой системы не вижу. Поэтому отвечаю на вопрос: современным чтецам не хватает чаще всего, помимо умений, мастерства, ещё и ответственности и того чувства, что «я должен работать правильно».

Не могут ответить. В любой профессии есть мастер и у него есть инструмент, и нелепо предполагать, что мастер не знает, какой у него инструмент, как он устроен. А чтецы зачастую не имеют никакого представления о том, как устроен голосовой аппарат.

Чтобы голос не уставал, нужно знать, что входит в понятие хорошей работы твоего голоса, нужно следить за своим голосовым аппаратом. Есть литература, но науку надо применять к себе. Голос устаёт по разным причинам – иногда у чистого звучания вдруг начинаются какие-то хрипы. И чтецу невдомёк, что причиной может быть неблагополучное состояние желудка, а от желудка зависит состояние слизистой. А слизистая оболочка на связках? Они же не сухие, они покрыты слизью, и она может меняться в зависимости от состояния желудочно-кишечного тракта.

Часто чтецы форсируют звук. А в чём необходимость? Есть микрофон, микшеры. На громком звуке психологические нюансы передаются гораздо хуже, гораздо слабее. На тихом звуке, на тихом разговоре вы можете передать абсолютно любые эмоции. Громкость это «съедает».

Что может помочь, чтобы голос не уставал: постоянный тренинг с постепенной пролонгацией по времени. Читаю 15 минут, на следующий день – 20–25 минут, и так постепенно, постепенно, постепенно можно увеличивать это время, тренировать голос так, чтобы он не уставал.

Я позволю себе похвалиться одной работой – не качеством работы, а процессом работы. Однажды я записывал книгу восемь с половиной часов с небольшими 3–5-минутными перерывами. Причём литература была очень и очень сложная: «Памятники литературы Древней Руси». Это был XVIII или XIV век, целый том, но голос выдерживал – не только из-за природы моего тогдашнего звучания, но из-за того, что всё время была нацеленность, направленность на увеличение времени звучания.

— Есть книги, которые читать не хочется, мне неинтересно, такие книги меня ни с какой стороны не радуют, не вожделеют. Но с таким настроением озвучивать книгу нельзя. И для меня самое сложное – оценить, найти какие-то прелести, попытаться полюбить эту книгу, этот текст, заинтересоваться сюжетом, эмоциональной окраской текста, психологией, идеей, как-то повысить свою заинтересованность. Читать просто механически, точно передавать текст – это может сегодня самая простая говорящая машина, самый простой синтезатор речи, а мы должны вкладывать себя. Ещё раз повторю: для меня самое сложное в озвучивании книги – читать её с удовольствием.

— Работать и учиться. Я знаю многих молодых людей, которые никогда нигде не читали, но лелеют в себе такую мечту – записывать аудиокниги. Ну что же, дай Бог. Но надо начинать работать, учиться очень и очень серьёзно. А тем, кто уже этим занимается, – совершенствоваться, как и в любом искусстве. Предела нет, все это знают, мысль не нова.

Не надо любить себя сверх меры. Я наблюдал, как один в прошлом известный диктор, достаточно слабо прочитав какой-то текст, всегда записывал всё, что он читал. Он садился, громко включал себя, и на его лице была такая блаженная, довольная улыбка – а запись была очень посредственная.

Надо быть самокритичным при прослушивании себя. И помните, что запись аудиокниг – это не простая, не легкая жизнь, это конкурентная жизнь. За место под солнцем надо будет бороться, это место надо будет завоевать. Ну и последнее пожелание – я желаю всем попасть в круг постоянно приглашаемых в студии озвучки аудиокниг.

Интервью взял: Илья Демьянов